Андрей Мартьянов - Вестники времен [= Знамя над Тауэром]

Ознакомительная версия.

— А как вы, сударь, освободились из плена? — заинтересованно спросил сэр Мишель.

— Я им надоел, — рассмеялся Ангерран. — Признаться, арабы придерживаются некоторых наших традиций — можно откупиться, ибо сарацины ставят золото почти наравне со своим Аллахом, заповедовавшим, что собирание богатства — добродетель. Слышали, за какие большие деньги выкупил свою свободу иерусалимский король после великой битвы при Тивериаде? Десять тысяч унций золота! Между прочим, королеву Сибиллу Саладин отпустил бесплатно, уж не знаю, почему…

Последовала долгая, но весьма интересная история, где Ангерран красочно повествовал о случившейся в июле 1187 года Тивериадской битве, еще известной среди европейцев как сражение при Хаттине. Остальные, затаив дыхание, слушали.

— Так все-таки, куда пропало Древо Святого Креста? — напряженно спросил Гильом, когда мессир де Фуа остановился перевести дыхание.

Истинный Крест Спасителя, найденный в Иерусалиме почти восемьсот лет назад, при базилиссе Елене, матери Константина, таинственно исчез во время грандиозного боя, когда Салах-ад-Дин наголову разбил крестоносную армию короля Гвидо. Слухи ходили самые разные: будто Истинный Крест вознесся на небеса, ибо Господь решил, что неспособные отстоять дело веры франки недостойны хранить столь великую реликвию; через некоторое время в Акке объявился какой-то рыцарь и начал утверждать, что сам закопал Крест на холме под Тивериадой — специально посланные королем люди раскапывали холм три дня, но ничего не нашли. Многие рассказывали, что Истинный Крест был захвачен Салах-ад-Дином, но в это тоже не верилось: за христианское сокровище, окажись оно в руках у султана, можно потребовать фантастический выкуп, буквально пустив по миру всю Европу — распоследний бедняк отдал бы единственную медяшку ради возращения святыни. Но султан отмалчивался, утверждая, будто реликвии пророка Исы у него нет.

— История темная, — покачал головой Ангерран де Фуа. — Почти как со Святым Граалем…

— Я слышал, — влез сэр Мишель, хотя его не спрашивали, — будто Святой Грааль нашли в Иерусалиме во время первого похода. Вначале Святая Чаша явила себя Годфриду Бульонскому и тот, получив божественное откровение, создал Орден тамплиеров. Только куда она исчезла?

— Грааль, — перебил Роже де Алькамо, — видели в Европе задолго до взятия Готфридом Иерусалима. В шестом веке по Рождеству Христову, в Британии, при дворе короля Артура. Потом, как говорят, сэр Галахад отвез Чашу в Месопотамию и ее следы затерялись…

— По другой легенде, — дополнил Ангерран, — Грааль был утерян в годы прошлого Крестового похода — император Конрад или король Людовик приказали двум рыцарям-тамплиерам доставить святыню в Рим. Из Иерусалима тамплиеры выехали, последний раз их встречали в Антиохии, но потом оба храмовника бесследно исчезли. В эту легенду я верю больше, ибо знавал людей, которые вроде бы видели Грааль в Иерусалимском храме во время Второго похода. Что же до Святого Креста… Все, кто окружал реликвию на Тивериадских полях, погибли — епископы, орденские рыцари, потом Саладин приказал казнить всех до единого тамплиеров, наверное, потому, что они знали больше, чем хотелось бы султану.

— Вы участвовали в Тивериадской битве? — уважительно спросил сэр Мишель. — Говорят, была великая сеча!..

— Скорее, бойня, — уточнил де Фуа и нахмурился. — Представьте: войско короля, рыцари орденов Храма и святого Иоанна собралось на огромном холме возле деревни Хаттин, это случилось к вечеру четвертого июля 1187 года. Пятого с утра сарацины подожгли траву у подножия холма, и Саладин отправил своих вояк снизу вверх, к вершине, где стояли наши знамена. Белое знамя королевства, украшенное пятью багровыми крестами, Босеан тамплиеров, черный штандарт паладинов святого Иоанна Крестителя и десятки вымпелов наших рыцарей… Султан отрезал пехоту от конницы и перебил всех, кроме тех, кто сдался. Личная гвардия Саладина смела охрану королевского шатра, перебила священников, остававшихся с Древом Святого Креста, и захватила в плен этого идиота Гвидо Лузиньянского, из-за тупости которого и случилось поражение… Вырваться из кольца сумел только светлейший граф Триполи Раймунд II и барон Генрих фон Ибелин. Рассказывали, что они договорились с Саладином и у меня есть основания этому верить. К вечеру всех пленных привели к султану, в его шатер…

— И вас тоже? — поразился сэр Мишель. — Правда, что Саладин сам убил Великого Магистра тамплиеров и Рено Шатильонского?

— Правда, — Ангерран поднял глаза на норманнского рыцаря, а внимательный Гунтер уловил в этом взгляде некую странность. Де Фуа не лгал, но и всей правды открыть не хотел. — Саладин приказал поднести воду с медом королю, тот выпил и передал чашу в руки Райнольда из Шатильона. Потом султан сказал: «Если ты, Рено, раскаешься в совершенных преступлениях перед своим королем и мной, если примешь ислам, я оставлю тебе жизнь». Рено отказался, Саладин выхватил саблю и ударил Шатильона в голову. Дальше повелитель сарацин зарубил магистра Ордена Храма. Нас увели, в точности я ничего больше не видел. Знаю только, что половину ночи гвардейцы Саладина рубили головы тамплиерам. Их было почти двести человек.

Среди сицилийцев поднялся возмущенный шум. И после таких историй мессир Ангерран смеет утверждать, что мусульмане наделены хоть каплей чести? Гильом де Алькамо так прямо и спросил.

— Смею утверждать и клянусь всеми святыми, — безмятежно глядя в глаза сицилийца, ответил де Фуа. — Тамплиеры во многом сами виноваты. Нельзя же убивать любого неверного, встретившегося на твоем пути, как храмовники всегда и поступали? Церковь учит: «Не мечом, но словом». Если христианские проповедники слабы и скудословны настолько, что не могут обратить в католическую веру распоследнего арабского крестьянина, то стоит изгнать их и прислать из Рима лучших.

— А кто сказал: «Не мир, но меч Я принес»? — проявляя неплохое знание Евангелий, горячо возразил сэр Мишель.

— Эх, сударь… — вздохнул Ангерран. — Эти речи Спасителя относились совсем к иному вопросу. Когда Иисус сказал, что Он принес на землю меч, это означало, что против Него ополчатся все демонические и адские силы, и меч этот выкован не из железа, но являет собой Божественное Слово, которым будут разрушены козни дьявола.

— А-а… — протянул рыцарь, наконец уяснив истинный смысл запомнившегося стиха из Писания. — Как вы много знаете, мессир!

— Возраст и опыт, — снисходительно усмехнулся Ангерран. — Доживете до моих лет, дражайший шевалье де Фармер, станете знать ничуть не меньше, а, наверное, и больше. Возвращаясь к Тивериаде, скажу одно: не все в окружающем нас мире может разрешить меч. Лучше прислушиваться к голосу разума. Господа, мой бокал пуст! Роже, вино принесли?

Ознакомительная версия.